Мысль, выраженная словами, называется уклоном.
Уклоны бывают левый и правый.
При левом уклоне есть хлеб в городе, но нет в деревне.
При правом — есть в деревне, но нет в городе.
При точном соблюдении генеральной линии партии хлеба нет ни в городе ни в деревне.
При загнивающем капитализме хлеб есть и в городе, и в деревне.
На заседании сессии Верховного Совета:
— Теперь начнем, товарищи, с главного…
— Хорошо, выпьем!
Пьяный мужик лежит в луже и говорит:
— Карл Маркс умер, Ленин умер, вот и мое здоровье пошатнулось…
— Что было бы, если бы у пчел была не матка, а генеральный секретарь?
— Тогда бы они производили не мед, а говно!
— Слыхали, Москва переходит на печное отопление?
— Почему?
— Никита много дров наломал.
Еврея спрашивают, почему он не хочет вступать в партию.
— Обязанности у меня будут, как у коммуниста, а права — как у еврея!
В тюрьме сидят двое и разговаривают:
— Ты по политической или по уголовной статье?
— По политической. Я сантехник. Вызвали в горком. Я осмотрел и сказал: «Тут всю систему менять надо!»
Японец садится в такси около Красной площади
— Сикоко ситоит ехить Кирасная площадь?
— Сорок копеек
— Сикоко ситоит ехить Кирасная площадь?
— Сорок копеек
— Сикоко, сикоко? Таксист не выдерживает:
— Корок сопеек, моп твою ять!
На собрании Иванов спрашивает:
— Куда делись Малиновский, крабы и московская колбаса?
После перерыва задает вопрос Сидоров:
— Меня не интересует, куда делись Малиновский, крабы и московская колбаса. Но вот куда делся Иванов, который об этом спрашивал?
Секретарь обкома обзванивает сельские районы:
— Ну как уборка урожая?
— Хреново…
— Да ты не приукрашивай, говори как есть…
Стоит возле Ассуанской плотины советский специалист. Смотрит — плывет по Нилу крокодил. Специалист поманил его. Подплывает крокодил к берегу. Советский специалист и спрашивает:
— А ты зачем здесь?
Крокодил и говорит:
— Ниже наклонись — я тебе шепну.
Специалист наклонился, и крокодил его махом заглотил. Потом повернулся к солнцу и добродушно заворчал:
— Зачем, зачем?! Я тут живу!
В парижский публичный дом входит советский турист и просит женщину, только, говорит, я хотел бы ее несколько необычным способом…
— Хорошо, мсье, сейчас освободится Жаклин, она может все!
Турист уходит в апартаменты, и раздается истошный женский вопль:
— Нет, мсье! Что угодно! Только не это!
Вылетает раскрасневшаяся Жаклин, и хозяйка ее укоряет:
— Ну как же так, Жаклин?! Ты подрываешь репутацию заведения!
— Мадам! Он предложил мне ТАКОЕ! В кредит, да еще и за рубли!
Три женщины возвращаются с курорта и делятся впечатлениями.
— Мне попался партийный работник. Сошлись в день приезда, а все остальное время он упрашивал, чтобы я никому не рассказала.
— А мне — из органов госбезопасности. Все допытывался о родственниках и есть ли кто за границей. И только в последний день решился.
— А я познакомилась с шахтером. Он сразу шторы задернул и говорит: «Чтобы было, как в шахте!» В последний день отдернул штору. — Смотри,— говорит,— тут и море есть!
— Есть ли в СССР бедняки?
— Есть. Это те, у кого нет ничего своего. Квартира — государственная, дача — государственная, машина — государственная.
Умирая, партработник просит:
— Очень хочется знать, что будет после перестройки. Прошу заморозить меня.
Его заморозили. Прошло некоторое время, разморозили. Идет он по городу, любуется — всего полно. Магазины от продуктов ломятся. Одних колбас сорок сортов. А у него в кармане осталось всего семьдесят копеек. Есть захотелось. Просит:
— Дайте мне хоть ливерной колбасы.
— Вы что! — удивляется продавец.— У нас даже в лагерях коммунистов ливерной не кормят.
Высокопоставленный иностранец удрал от своих советских сопровождающих, сел на поезд и слез в глубине России. Там его заинтересовало широко раскинувшееся учреждение за высоким забором и с вышками по углам. Из обрывков разговора он понял, что это «лагерь». Он явился в райком с просьбой показать ему этот лагерь. Срочно снеслись с Центром и получили указание показать гостю этот лагерь под видом пионерского. К приходу иностранца на заключенных надели пионерские галстуки.
— Сколько лет? — спросил иностранец у одного из них.
— Пятнадцать! — ответил ЗЭК.
— Я бы вам дал лет сорок.
— Ты что? Таких и сроков-то не бывает!
— Можно ли стирать различия между городом и деревней в условиях революционной перестройки?
— Можно, но не рекомендуем: слишком дефицитен стиральный порошок.
Разговор ленинградцев:
— Лектор сказал, что скоро наступит изобилие.
— Ничего, пережили блокаду. Бог даст — переживем и изобилие!
В магазине культтоваров.
— У вас есть портреты членов Политбюро?
— Конечно, есть,— показывает продавец.
— Нет, не такие.
— Есть еще вот какие,— продавец показывает портрет Ленина, лежащего в гробу.
— Да, вот эти подойдут,— радуется покупатель,— только, пожалуйста, всего состава Политбюро!
— Что общего между колхозной революцией 30-х годов и культурной революцией 50-х годов?
— В 30-е годы середняк пошел в колхозы, а в 50-е — в науку.
