Штирлиц толкнул дверь. Дверь не открылась. Штирлиц толкнул сильнее. Дверь даже не шелохнулась. Штирлиц ударил ногой. С тем же успехом.
— Штирлиц разбежался и бросился на дверь всем телом. Дверь не поддавалась. «Закрыто, » — догадался Штирлиц.
— Штирлиц, — устало сказал Мюллер, — Вы отвертелись, когда мы обнаружили Ваши пальчики на чемодане русской пианистки. Вы отвертелись, когда мы нашли их на трубке телефона правительственной связи. Но сейчас Вам не отвертеться! Почему Ваше удостоверение пахнет русской водкой?!!
— Вы знаете, Мюллер, — не менее устало ответил Штирлиц, — когда Шелленберг ставил на мое удостоверение печать, он предварительно подышал на нее.
Борман мирно спал. Вдруг в дверь его квартиры кто—то настойчиво постучал. Открыв дверь, Борман увидел человека в шинели, валенках, буденовке и ППШ за спиной.
Человек сказал:
— Слоны идут на север. . .
— Слоны идут на х. . . ! А Штирлиц живет этажом выше!
Штирлиц выпил со смаком. Смак сегодня угощал.
Штирлиц шел по лесу и в дупле дерева увидел глаза.
— Дятел, — подумал Штирлиц.
— Сам ты дятел, — подумал Мюллер.
Штирлиц увидел на деревьях почки.
— Опять Гестапо зверствует! — догадался советский разведчик.
Штирлиц шел по лесу и услышал в кустах шипение.
— Змея, — подумал Штирлиц и разрядил в кусты свой пистолет. Раздвинув ветки он грустно вздохнул:
— Пастор Шлаг так и не научился свистеть. .
— Штирлиц прогуливался по Цветочной улице.
— Вдруг он увидел собаку, которая подняла ногу у дерева.
— Штирлиц узнал бы эту ногу из тысячи, это была нога профессора Плейшнера.
В попыхах Штирлиц оставил секретные документы.
— На следующий день в Попыхи нагрянуло Гестапо.
Штирлиц знал, что война закончилась, но не знал только где.
Мюллер последний раз дернулся и замер в луже крови. . .
— Пусть думают, что задохнулся, — решил Штирлиц и кинул окровавленный топор далеко в кусты. . .
Мюллер вызывает Штирлица и говорит:
— Завтра коммунистический субботник, явка обязательна.
Штирлиц отвечает:
— Есть!
— И, поняв, что провалился, садится за стол и, не замечая удивлённого взгляда Мюллера, пишет:
— Я, штандартенфюрер фон Штирлиц, на самом деле являюсь советским разведчиком.
Мюллер, прочитав этот рапорт, звонит Шелленбергу и говорит.
— Вальтер, зайдите, посмотрите, что ваши люди придумывают, чтобы на субботник не ходить.
— Штирлиц любил испытывать терпение Мюллера.
— Поэтому частенько кидал ему в кофе слабительное.
— Штирлиц и пастор Шлаг встретились на тайной явочной квартире и поприветствовали друг—друга.
— Друг—друг тоже поприветствовал их.
— Каждый год, 23 февраля, Штирлиц любил напиться водки и упасть на пол.
— Водку он предпочитал «Столичную», а пол женский.
Штирлиц мылся в бане.
— Добавьте—ка мне еще пару! — крикнул он.
— Хорошо, ответил служащий, и запустил к Штирлицу еще двух девок.
Борман обозвал Штирлица евреем.
— Сам ты еврей — обиделся Штирлиц — а я русский.
— Опять выкрутился — подумал Борман.
Штирлиц зашел в бар с криком:
— Порублю, суки!
Те скинулись по рублю, и Штирлиц ушел.
В кабинет Штирлица позвонил Мюллер.
— Штирлиц! Если ВЫ еще хоть раз будете резать на секретной документации колбасу и селедку, я Вам больше не позволю воровать из сейфа!
Мюллер Штирлицу:
— Вы знаете, Штирлиц, у меня для вас две новости:
— Одна плохая и одна очень плохая. С какой начать?
— Ну, пожалуй, с плохой. . .
— Русская радистка все рассказала!
— А очень плохая новость?
— Рассказала не нам, а вашей жене!
