Сидят в камере трое, ну наскучило им, стали говорить, кого за что посадили:
Первый:
— Я был директором трубопрокатного завода, ну и велел вывесить плакат — «Труба — Советскому Союзу!». Вот и посадили…
Второй:
— А я был директором ракетной части. Тоже плакат повесил — «Наша цель— Коммунизм». Тоже сюда попал…
Третий:
— А я был директором птицефабрики…
— А тебя-то как угораздило?! — спрашивают его первые два.
— А я тоже плакат повесил — «Сверкнем яйцами на мировом рынке!»
Дело было давно. Решил один мужик не ходить на работу. Надо взять бюллетень. Пошел в больницу, сунул в задницу червонец, зашел к врачу, говорит: Доктор, задница болит. Тот ему:
— Покажите, ага — геморрой, получи бюллетень.
Рассказал мужик об этом другу, а тому тоже неохота на работу. Друг дует в больницу, сует в задницу трояк и к врачу. Врач ему:
— Ага, геморрой в начальной стадии, как покраснеет, приходи, бюллетень выпишу.
СССР — это когда границы России проходили по границам Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Казахстана, Киргизии, Латвии, Литвы, Молдавии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана, Украины и Эстонии.
Ленин и Сталин — близнецы братья. Они для меня как постаревшие Чук и Гек. Вот только, кто из них Чук, а кто Гек? Я не в силах ответить на этот вопрос и постоянно путаюсь.
— Абрам Моисеевич, почему вы хотите уехать? Что вас не устраивает?
— Меня не устраивает ваше отношение к гомосексуализму!
— А какие проблемы, вроде же с этим всё спокойно?
— Послушайте, при Сталине за это расстреливали, при Брежневе — принудительно лечили, сейчас это вошло в норму. Так вот, я таки хочу уехать из этой страны, пока это не стало обязательным!
Выхожу я, значит, из тюрьмы, смотрю — венки несут.
Спрашиваю:
— Кого хороните?
Мне отвечают:
— Члена правительства!
Я говорю:
— Ха! Да столько венков хватит, чтобы все правительство похоронить…
Выхожу из тюрьмы. Устроился на работу.
У меня как-то спрашивают:
— А почему Вы не были на последнем открытом партсобрании?
Я отвечаю:
— Извините, пожалуйста, если б я знал, что оно последнее, я обязательно бы пришел…
Выхожу из тюрьмы. Пришел домой и повесил на стенку фотографии. Слева Брежнева, справа Косыгина, а посредине свою.
Ко мне приходят и говорят:
— Уберите эту обезьяну!
Я спрашиваю:
— Какую, правую, или левую?
Больше из тюрьмы я не выходил.
Внучка спрашивает у бабушки:
— А правда,что во время блокады Сталинграда у вас хлеба не было?
— Правда, внученька, правда.
— Что, масло прямо на колбасу намазывали?!
Как США представляли СССР в 70-е годы.
— Садись есть!
— Выпьем водки!
— Мама, можно я пойду, поиграю на балалайке, почитаю Ленина и подою медведя?
— Можно, и не забудь сдать нас в КГБ.
— Папа, а где дедушка?
— Стоит в очереди за талонами на талоны.
— Дорогая, становится жарковато! Пойди, выключи ядерный реактор.
— Заткнись, Наташа! Выпьем водки!
— Папа, я написал сочинение «за Ленина я готов гнить на рудниках».
— Отлично Сергей, выпейте водки всем классом!
Советское время. Вернулся чукча из Москвы:
— У меня для вас много новостей. Оказывается, Карл Маркс — это один мужик, а СЛАВА КПСС — это вообще не мужик.
Смотрят баба с дедом Кашпировского.
Дед кричит:
— Бабка, бабка, скорей — поднялся!
— Поздно, дед, уже зарубцевалась….
Совхозная ферма. Все коровы в намордниках.
— Неужели кусаются?
— Нет, едят слишком много.
Сидит компания, рассказывает политические анекдоты. Вдруг кто-то замечает, что в углу комнаты стоит клетка с говорящим попугаем. Все испугались, говорят хозяину:
— Сверни ему голову, а то он нас в КГБ сдаст.
Хозяину жалко стало попугая, который уже сто лет живёт в его доме и он отнёс клетку в курятник. Сидит попугай, нахохлился, переживает ссылку. А вокруг куры расшумелись, пристают к нему, издеваются. Попугай терпел — терпел, а потом рявкнул:
— Цыц, сволочи уголовники! Здесь один я политический.
Звонок в дверь:
— Хто там?
— Тимуровцы! Воды наносить, дров порубить…!
— Хто?
— Тимуровцы! В магазин сходить, пол помыть…!
— Хто, хто?
— Твою мать!! Тимуровцы! Обед сварить, батарейки в слуховом аппарате поменять…
Едут в купе поезда американец и советский рабочий, передовик производства, гордый за свою страну, чувствующий свое превосходство.
— А вот скажите, пожалуйста, а это правда, что у вас в Америке зимой на каждом углу можно свежую клубнику купить?
— Ну почему на каждом углу? В магазинах есть зимой клубника.
Рабочий долго думает, что бы еще такое спросить у американца, чтобы его унизить.
— А это правда, что у вас в квартирах на каждого человека свой туалет?
— Ну, почему на каждого? Вот у меня в квартире на пять человек есть два туалета, и нам вполне хватает.
Расстроенный рабочий опять задумался.
— А вот вы знаете, у нас на заводе рабочим дают садовые участки. А у вас есть садовый участок?
— Есть.
— А большой?
— Ну, как вам сказать? Вот я утром сажусь в машину, а пока его объеду, уже темнеет.
Рабочий обрадовался.
— Да, — говорит, — машины у нас тоже — говно.
— Чем занимаются в советском посольстве в Пекине?
— Изучают биографию Грибоедова.
Старушка входит в переполненный ленинградский автобус. Никто не уступает ей места.
Она горестно восклицает:
— Неужели в Санкт-Петербурге не осталось интеллигенции?
Сидящий офицер объясняет ей:
— Интеллигенции до фига, бабуля — автобусов мало!
Колонна медработников на первомайской демонстрации несет плакат: «Советский паралич — самый прогрессивный в мире!»
— Будут ли при коммунизме деньги?
— Югославские ревизионисты утверждают, что будут. Китайские догматики утверждают, что нет. Мы же подходим к вопросу диалектически: у кого будут, а у кого и нет.
Иностранная делегация посетила советский завод. Мастер и рабочий темпераментно беседуют, никого не замечая. Один из иностранцев знает русский и переводит беседу остальным:
— Мастер предлагает рабочему обработать деталь, ссылаясь на то, что он состоит в интимных отношениях с матерью рабочего. Рабочий отказывается обрабатывать деталь, ссылаясь на то, что состоит в интимных отношениях с матерью мастера, с начальником цеха, с директором завода и с самой деталью.
Железнодорожная авария: поезд сошел с рельсов.
Если бы такое случилось при Ленине — устроили бы субботник и прочистили путь.
При Сталине — расстреляли бы машиниста, стрелочника и начальника вокзала.
При Хрущеве — разобрали бы рельсы сзади и уложили впереди.
При Брежневе — начали бы раскачивать вагон, чтобы создать иллюзию движения, и объявляли остановки.
В разгар перестройки поступило указание: всем выглядывать в окна и кричать: «Шпал нет! Рельсы кончились! Впереди пропасть!»
Перед визитом стукача-соседа хозяин запер своего попугая, ругателя советской власти, в курятник. Петух приготовился защищать свой гарем.
— Ты за кого меня принимаешь? — возмутился попугай. — Я — политический!
Встретились американская и советская собаки. Первая хвастается своей жизнью и спрашивает у советской:
— А как у тебя дела? Вроде у вас перестройка?
— Да, цепь на метр удлинили, а миску на два отодвинули.
