Работа — закон; кто отказывается от неё, видя в ней скуку, узнает её как мучительное наказание. Раз ты не хочешь быть тружеником, то станешь рабом.
У всех нас, кто бы мы ни были, есть существо, которым мы дышим.
Если вы камень — будьте магнитом; если вы растение — будьте мимозой; если вы человек — будьте любовью.
Нежность и глубина — в этом вся женщина, в этом всё небо.
Дурной знак для больного — эти таинственные диалоги врача с самим собой!
Неужели бывают случаи, когда закон, бормоча извинения, должен отступить перед преступником?
Недостаточно быть счастливым, надо быть в мире с самим собой.
Если нам что-либо не по душе, это ещё не дает права роптать на бога.
Умереть — это ничего; ужасно — не жить.
Что значит бурление целого города по сравнению с душевной бурей? Человек ещё бездоннее, чем народ.
Здесь и там валялись трупы, лужи крови стояли на мостовой. Мне запомнился белый мотылек, порхавший посреди улицы. Лето остаётся летом.
Свойство истины — никогда не преувеличивать. Ей нет в этом нужды.
Разумеется, и пламя пожара озаряет, но почему бы не дождаться восхода солнца?
Наслаждаться — какая жалкая цель и какое суетное тщеславие! Мыслить — вот подлинное торжество души!
Толпа не всегда может идти туда, куда хочет. Её часто уносит, словно порывом ветра.
Гнев раздувает восстание, как ветер раздувает огонь.
При болезни бывает полезна лёгкая суровость, — она придаёт уверенности.
То, что ночью причиняет страх, днем вызывает любопытство.
Юность даже в своих горестях сохраняет в себе достаточно света.
Чутьё много подсказывает человеку во всех случаях жизни.
Нет ничего опаснее столкновения двух крайностей: ума и нищеты.
Чем больше любишь, тем больше хочется любить.
Старая уловка, которую знала уже Ева с первого дня творения и которую знает всякая женщина с первого дня своей жизни. Губы ее отвечали одному, глаза — другому.
Наступает минута, и девушки распускаются в одно мгновенье; из бутонов они становятся розами.
Те, кто удручен горем, не оглядываются назад. Они слишком хорошо знают, что их злая участь идёт за ними следом.
Бедность в юные годы хороша тем, что она обращает всю силу воли на труд, а душу — к высшим стремлениям.
Молодость — пора быстрых сближений и скорого зарубцевания ран. В эти годы все можно узнать по лицу. Достаточно взглянуть на друга, чтобы всё понять.
Никакое желание не сбывается до конца; по крайней мере в этом мире.
Для того чтобы человечество двигалось вперед надо, чтобы оно видело на вершинах перед собою великие примеры мужества.
Дерзость, — только этой ценой покупается движение вперёд. Все величайшие победы были добыты смелостью.
Бесприютные дети — одно из самых ужасных общественных зол. Все преступления взрослого зарождаются в бродяжничестве ребенка.
Смех — это солнце: оно прогоняет с человеческого лица зиму.
Радость, доставляемая нами другим, прекрасна тем, что она не бледнеет, как всякое другое отражение, но возвращается к нам ещё более яркой.
В минуты крайности нас часто посещают вспышки молнии, которые иногда ведут за собой просветление, иногда же наоборот, — ослепляют.
Убегать нужно так, чтобы не оставалось следов.
Самые хорошие люди иногда бывают не свободны от эгоистических мыслей.
(Даже лучшим людям свойственны эгоистические мысли.)
Дети быстро свыкаются с радостью и светом, так как они сами — радость и свет.
Прекрасна и священна надежда в ребёнке, никогда не знавшем ничего, кроме горя.
Грубые характеры имеют одну общую черту с характерами наивными; и те и другие способны на резкие переходы от одной крайности к другой.
Подобно тому, как птицы строят гнезда из чего попало, — дети делают себе куклу из чего угодно.
Какой-то инстинкт руководит нами при встречах с новыми людьми.
Пускай земля обагрена кровью, — луна сохраняет белизну своего света.
За всякой армией следует хвост. Существа вроде летучих мышей, полуразбойники, полулакеи, маркитанты, занимающиеся контрабандной торговлей, разъезжающие, иногда даже со своими женами, на маленьких тележках, ворующие то, что сами раньше продали, нищие, мародеры постоянно тащились во время похода за армией прежнего времени. Ни одна армия и ни одна нация не могла быть за них ответственной; они говорили по-итальянски и следовали за немцами; говорили по-французки и следовали за англичанами.
Наши радости часто бывают призрачны.
Никакое чувство не может быть так ужасно, как чувство злорадства.
