— А если вы заботитесь о своем пищеварении, мой добрый совет: не говорите за обедом о большевизме и медицине. И Боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет. — Да ведь других нет. — Вот никаких и не читайте.
А, то есть он говорил? Но это еще не значит быть человеком.
Боже мой, пропал дом. Что будет с паровым отоплением?
Взрослая девушка, а как ребенок: тащишь в рот всякую гадость.
Все будет как по маслу. Вначале каждый вечер пение, потом в сортирах замерзнут трубы, потом лопнет паровое отопление. И так далее.
Вы его напрасно прелестным ругаете.
Вы маг и чародей, профессор!
Герои Уэллса по сравнению с вами просто вздор.
Дай папиросочку, у тебя брюки в полосочку.
Дворники из всех пролетариев самая гнусная мразь, человеческие очистки, самая низшая категория.
Двум Богам служить нельзя, дорогой доктор. Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то иностранных оборванцев.
Зачем нужно искусственно фабриковать человека, когда любая баба может его родить когда угодно?
Значит, Тимофеева, вы желаете озвездить свою двойню?
Каждую ночь обнаженные девушки — стаями.
Кинематограф у женщин единственное утешение в жизни.
Лаской — единственным способом, который возможен в обращении с живым существом. Террором ничего поделать нельзя: это я утверждал, утверждаю и буду утверждать.
На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.
На человека и на животное можно действовать только внушением.
Неужели я обожру совет народного хозяйства, если в помойке пороюсь?
Нигде кроме такой отравы не получите, как в «Моссельпроме».
Никакой контрреволюции в моих словах нет. В них только здравый смысл и жизненная опытность.
Окончательно уверен я, что в моем происхождении нечисто. Тут не без водолаза. Потаскуха была моя бабушка, царство ей небесное, старушке.
Отлезь, гнида.
Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов. Может быть. Но я не Айседора Дункан. Я буду обедать в столовой, а оперировать в операционной.
Похабная квартира.
— Предлагаю вам взять несколько журналов в пользу детей Германии. По полтинику штука. — Нет, не возьму. — Ну почему вы отказываетесь? — Не хочу. — Вы не сочувствуете детям Германии? — Сочувствую. — А, полтиника жалко. — Нет. — Так почему же? — Не хочу.
Столовой нет ни у кого в Москве. — Даже у Айседоры Дункан. — И где же я должен принимать пищу? — В спальне.
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.
Учти, Егоровна, если будешь жечь паркет в печке, всех выселю.
Холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики.
Человек с собачьим сердцем.
Человеку без документов строго воспрещается существовать.
Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры?
Я не господин. Господа все в Париже.
