Мюллер:
— Штирлиц, вы почему не закусываете? Вы что, русский?
— Мы, немцы, народ скупой, — выкрутился Штирлиц.
Штирлиц без конца отстреливался от врагов:
— Конец ему уже отстрелили…
Мюллер разговаривает с Шелленбергом. Рядом стоит Штирлиц.
— Опять он здесь торчит, — раздраженно заметил Мюллер.
— Давно? — поддержал разговор Штирлиц.
— Штирлиц вошел в положение русской радистки.
— Затем вышел и поставил ее в другое положение.
Весна 45—го. На развалинах Берлина стоит Штирлиц, увешенный орденами и медалями Советского Союза. Мимо проезжают на мотоциклах гестаповцы.
— Металлист, — подумали гестаповцы.
— Рокеры, — подумал Штирлиц.
Приходит как—то Гитлер на совещание, а поперек комнаты стоит огромный железный ящик. Гитлер спрашивает у Мюллера:
— Это еще что такое?
— А. . . это Штирлиц установил новейшее советское компьютерное миниатюрное подслушивающее устройство, — пояснил Мюллер.
— А чего же вы его не вытащите отсюда, если уж обнаружили? — раскричался Гитлер.
— Мы бы, мой фюрер, с удовольствием! Только его никто поднять не может.
— Штирлиц, по—моему нам следует зайти в этот подъезд.
— Ни в коем случае, Мюллер. Нас тут могут побить.
— Глупости. У вас навязчивая идея. Они вошли в подъезд и через минуту по явились сильно избитые.
— Как вам удалось это предвидеть, Штирлиц?
— Просто я вчера сюда уже заходил.
Мюллер вызывает к себе Штирлица.
— Штирлиц, наконец—то я вас раскусил. Ваши отпечатки пальцев обнаружены на ягодицах русской радистки. Ну что? Как вы это объясните?
— Х—м. . , Мюллер, я же не спрашиваю вас, как вы обнаружили эти отпечатки.
Походит Штирлиц к продавцу и спрашивает:
— По чем яйца?
— По три.
— Сам потри! — не растерялся Штирлиц.
Зал в гостинице «Адлер» в Германии. Длинный—длинный стол. За столом сидят высшие чины СС. Среди них — Штирлиц. Все едят:
— Вилка в левой руке, нож — в правой. У Штирлица нож валяется на столе, вилка в правой руке:
— Он с остервенением терзает котлету.
Голос за кадром:
— Штирлиц знал, что он совершает грубую ошибку, но он так хотел хоть несколько мгновений побыть полковником Исаевым!
— Советские самолеты бомбили Берлин.
— Бомбили беспощадно, но осторожно:
— Каждый летчик понимал — там Штирлиц.
Мюллер предложил Штирлицу работать на него.
— Но я уже работаю на Шелленберга, — сказал Штирлиц.
— Как быть с трудовой книжкой?
— А если завести вторую? — предложил Мюллер.
— Знаю я ваши штучки, — не согласился Штирлиц.
— Вы ведь потом пришлете гестаповца проверять, сколько у меня трудовых книжек.
— С вами страшно разговаривать, Штирлиц, — признался Мюллер.
— Вы читаете мои мысли.
Мюллер вызвал к себе Холтоффа.
— Холтофф, — сказал Мюллер. — Мне нужны улики против Штирлица.
— Но, черт возьми, как их добыть?
— Хе—хе, дружище, вы подкрадитесь к нему сзади и двиньте в ухо. Если он — русский, он обязательно не выдержит и выругаеться матом. . .
Холтофф выбрал момент, когда в коридоре управления собрались Штирлиц, Борман, Кальтенбруннер, подкрался сзади и неожиданно ударил Штирлица по голове. От неожиданности не разобравшись, откуда нанесен удар, Штирлиц с криком «Ах ты, сука!» нанес удар Борману. «Мать твою!» — заорал Борман и ударил Кальтенбруннера ногой в пах. «Рязанские не сдаются!» —завопил Кальтенбруннер и исполнил лезгинку на спине Холтоффа. . .
— Да вы что, братцы! Охренели?. . . — поинтересовался вышедший из кабинета Мюллер. .
— Штирлиц шел на встречу со связным.
— Он сразу его узнал. В России опять были перебои с мылом.
— Штирлиц, рассказать вам новый анекдот про Сталина? — спросил Мюллер.
— А не опасно? — спросил Штирлиц и подумал, не сказал ли он чего лишнего.
Штирлиц выглянул из бункера. На стене были написаны русские матерные слова.
— Или мне снится, что я в Москве, или наши взяли Берлин — решил он.
— Штирлиц пошел в лес по грибы.
— Поискал слева — не нашел.
— Поискал справа — не нашел.
— Поискал спереди — не нашел.
— Не сезон — понял разведчик и сел в сугроб.
Мюллер говорит Штирлицу:
— Штирлиц, я познакомился с одной девушкой, но, как назло, у меня украли нижнее белье. Не могли бы вы мне одолжить ваши трусы?
— Пожалуйста. Только дырку на коленке зашейте.
Шеленберг нервно ходил по кабинету. Наконец он не выдержал и заорал:
— Штирлиц! За 9 лет работы в Вы завалили сорок четыре операции! Скажите честно, кто Вы такой?
— М. . . М. . . М. . .
— Поздравляю Вас, Штирлиц! Есть такая буква в этом слове!
Штирлиц вышел из туалетной комнаты скорого поезда «Берлин—Москва». Там было накурено.
— И дым отечества нам сладок и приятен, — подумал полковник Исаев.
— Опять русские сволочи накурили, — подумал штандартенфюрер фон Штирлиц.
