Однажды Лебедь, Рак да Щука
Смогли из речки вытащить подводу,
Хоть вытащил лишь Лебедь – вот в чём штука! –
Со Щукой Рак тот воз тянули в воду.
Никто не знал, что не было там ладу, –
И дали премию на всю бригаду.
Пора уж деньги поделить, но как?
– Давайте их пропьём! – взял слово Рак.
И Щука крикнула: «Согласна я! Вполне!
Давно уже хотелось выпить мне!»
– Что ж, – Лебедь прошипел, – пусть будет так!..
Гудели до утра со Щукой Рак.
Но почему вдвоём? Вопрос ведь вопиющий.
А потому, что Лебедь наш – непьющий!
ВОЛК И ВОЛЧЬЯ РАБОТА (БАСНЯ)
***
В один запущенный лесок
С чащобой и болотом
Пришел устраиваться волк
На волчию работу.
Смолой закрасив седину,
И сбрызнув шерсть нектаром,
Заходит серый к кабану,
Начальнику по кадрам.
И сразу к делу, мол, зубов
Покудова хватает,
Трудиться, видите ль, готов
Конкретно, в волчьей стае.
Кабан аж хрюкнул, будто ждал
Иного заявленья.
— Да вы же волк, а не шакал? —
Сопит он с возмущеньем.
— Какой еще к чертям шакал?-
Опешил соискатель.
— Ну вот, считай, что не попал
Ты в наш лесок, приятель.
Кабан о пень почухал зад,
Прищурился лукаво:
— У нас волков заполнен штат
Бригадою шакалов.
— В лесу шакалы?.. Вот те раз, —
Волк мямлит в явном трансе. —
А может, это… есть у вас
Другие из вакансий?
Я мог бы в точности, как лис,
Мышей ловить и птичек.
Кабан смеется:
— Ой, окстись!
У нас уж нет лисичек.
Заместо них в лесу живут
Приезжие гиены.
Не то, что лисы, пашут тут
Безропотно в три смены.
— Так я и в зайцы бы пошел.
Пускай меня научат. –
Лепечет волк. – Оно-позор,
Но коль уж выпал случай…
Кабан хохочет:
-Вах, умру!
Ты, видно, нализался!
У нас давно уж кенгуру
Тут скачут вместо зайцев.
Так что ж мне, вовсе помереть?
Воскликнул волк в отчаяньи.
— А ну-ка, где сидит медведь,
Топтыгин, ваш начальник?!
— Медве-е-едь! — прохрюкал, как напев,
Кабан. – Ну, ты и цаца.
Забыли слово даже. Лев
У нас теперь на царстве.
— Так я куда попал, кабан?-
Волк молит взглядом тусклым.
Кабан в ответ:
— Завел шайтан
Тебя в лесочек русский.
Но только здесь у нас теперь
Большие изменения —
Иная фауна и зверь
По новому мышлению.
У нас и в речке нет бобра.
Зато там бегемоты,
Кулик, в свой клюв воды набрав,
Фламингам сдал болото.
Да я, скажу тебе, и сам
Удаву грею кресло.
Так что, давай. Адью. Салам.
Ищи другое место.
КРЕВЕТКА
***
Провинциальная креветка
Теперь гламурная кокетка.
Приемы, патти, съемки в «ню»,
Омары с крабами в меню,
Пять пар ненужных горных лыж,
Вояжи в Ниццу и Париж,
Дом в четырех км. От МКАД,
Широкий круг подруг-цикад,
Муж, чернокрылый короед,
— Владелец фабрик и газет.
Но овладел креветкой сплин,
Такой, что плакать в пору, блин!
Случилось все, прошу прощенья
От пьяной неги пресыщенья.
Психолог шмель шепнул на это:
«Влюбись! Найди жучка на лето!
Пыльца к цветку! Цветок на рыльце!
Сама собою растворится
Твоя тоска! Вперед же, детка!»
Шмеля послушалась креветка.
Душа ждала кого-нибудь!
И дождалась ведь, вот в чем суть!
Знакомьтесь: розовый инфант,
Кальмар Роман. Рок-музыкант.
И понеслось… Роман с Романом,
Певцом, поэтом, наркоманом,
Пожаром тайным запылал:
Общага, клуб, чердак, подвал…
Прознав о шашнях, короед
Решил попить пивка в обед,
И усмехнувшись, зло и криво,
Он заказал креветку к пиву.
(Недолго был в пыльце цветок!)
Ее нашли и… в кипяток!
Таков конфликт души и тела.
Читай трагедию «Отелло».
КОМАР И МУХА
***
Известно всем давным давно
В чужом глазу сидит бревно.
Ну а в своём глазу, однако,
Сидит какая-нибудь бяка,
Которая раздует комара,
Надует муху в целого слона.
И будет слон над комаром
Жужжать и вечером и днем.
— Гляди комар! Каков я есть,
Могу тебя теперь я съесть.
Комар подумал и сказал.
-Ой! Не устраивай скандал.
От злости лопнешь ты когда-то,
Тогда я заживу богато.
— Ну не дождешься ты, раздутый,
Я уж не слон, индюк надутый.
-Ха! Ха! Индюк! Ой не могу,
Ты расскажи это врагу.
Сказал комар и вмиг замолк.
Раздался сильный той хлопок.
-Ну вот каков же я пророк,
Тебе и преподнёс урок.
Мораль у басни такова —
Не зри в глазу чужом бревна.
У девственной бабы Эсфири,
На крайнем, 7 этаже,
Жил черный котище Василий –
Давно не котенок уже.
Старушка всех больше на свете
Любила его, словно мать,
Однако, блюдя добродетель,
Кота не пускала гулять.
Василий покладист был нравом,
Но, все-таки, каждой весной
Истошно орал хриплым мявом,
Обуянный страстью дурной.
Бабулька за веник бралася,
Оставив свой вечный клубок,
Внушала настойчиво: «Вася,
Мяукай потише, милок!»
И, шлепнув по заду немножко,
Вещала, безумно скорбя:
«Неужто бродячие кошки
На столько смущают тебя?
От них — лишь зараза да блохи,
Уйми свою грешную плоть.
Ах, Васенька, как это плохо!» —
Но кот — он и в Африке кот.
Лишь только старушка вздремнула,
Оставив клубок на полу,
Кот Васенька прыгнул со стула,
Нагадил на каждом углу
И выпрыгнул прямо в окошко
(Пока не прогнали взашей).
Теперь он на крыше всем кошкам
Сонеты поет про мышей.
Мораль здесь немного стоит —
Ведь знает любой драный кот,
Что тот, кто с природою спорит,
Получит лишь гадости. Вот
Три девицы под окном пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, — говорит одна девица,
— То на весь крещеный мир приготовила б я пир!»
«Кабы я была царица, — говорит ее сестрица,
— То на весь бы мир одна наткала я полотна!»
Третья: «Кабы, кабы… Мужика бы!»
БАСНЯ О ГРЕКЕ
***
Однажды очень мудрый грек,
построив наскоро пирогу,
сказал, что в мире нету рек
в которых не бывает броду.
Сказал и на воду спустил
своё не хитрое строенье,
налёг на вёсла, что есть сил,
стараясь справиться с теченьем.
…
Быстрина пройдена, пред ним
речная тишь – косая отмель,
вдруг видит чудо: не налим,
не линь, не лещ, не сом, не окунь.
Шесть лап, усы, клешни и хвост,
ну точно гусеничный трак,
а взглянет, так проймёт понос
и задам пятится, как рак.
«Ты кто?» — спросил наш храбрый грек.
«А ну ответь мене скорее,
прошёл я очень много рек,
но не видал ни чё страшнее».
Молчит как рыба, лишь хвостом
песок тихонько загребает.
Наш грек хотел его веслом,
потом подумал: вдруг сломает!
И мимо тоже не пройдёшь,
так можно трусом показаться,
и даже самый дохлый ёрш
над греком будет надсмехаться.
…
И вот уж грека пятерню
под мутною водою скрыло,
ему б за хвост, так нет, в клешню…
Над речкой эхо долго выло!!!
У этой басни мысль один:
ты в реку не ползи руками,
а вдруг там рыба-крокодил
или того страшней – пиранья!
НУ, ЗАЯЦ — ПОГОДИ!
***
Волк экстренно отвез в больницу
Жену-красавицу лисицу.
В такой многоэтажный дом,
Что называется «роддом».
Веками шла с лисой война,
А тут вот на тебе — жена!
Срок подошел и у лисицы
Сыночек должен был родиться.
Волк прихорашиваться стал:
Светлый костюм себе достал,
Помылся с мылом, причесался,
В одеколоне обвалялся.
Поймал такси, цветы купил,
100 грамм для храбрости хватил,
Колбаской с сыром закусил,
К роддому волк заколесил.
Приехал, тут его уж ждут
И сверток голубой несут.
Волк нянькам все цветы отдал,
И бережно свой сверток взял.
В такси он осторожно сел
И тихо ехать повелел.
Дорогой стало невтерпеж
Узнать на волка ль сын похож.
Томился мыслями, терпел,
Решился он и посмотрел.
Чуть-чуть простынку приоткрыл,
От удивленья рот раскрыл…
Противно ёкнуло в груди,
«Ну, заяц, — крикнул — погоди!..»
СТРЕКОЗА И МУРАВЬИШКА
***
Попрыгунья Стрекоза
Свое дело туго знала:
Весь репертуар сплясала,
Позабыв про тормоза.
Ей знакомы разны стили,
Сами понимать должны,
Вмиг плясунью раскрутили
На афишах всей страны.
Нет в гастролях передышки,
Нет в помине прежних дней,
Пресловутый Муравьишка
Импресарио при ней.
И растет стрекозье племя,
Веселится от души.
Вот что значит в наше время
«Так поди же, попляши!»
Раскинув лапки с лепестка цветка,
Паук — поэт читал стихи надменно
И ветерок стихами поиграв, слегка,
Слова по ле?су разносил мгновенно.
Толпа навозных мух вокруг сновала,
На миг, одна из них, прервав полёт,
Тихонько и с ехидцей прожужжала:
«Вау! Тоже мне, нашёлся стихоплёт».
Но паучка насмешки не смущали,
Не слушал паучок обидных слов,
Пел про любовь и голубые дали,
Про блеск лагун из золотых песков,
Как капелька росы слезой стекала,
Как лучик солнца озарял восток,
И речь всё больше муху завлекала,
И всхлипнула бедняжка в хоботок.
И паучок, в порыве сладострастия,
Ей предложил своей невестой стать —
Звездой пленительного счастья,
На свадьбу платье обещал соткать:
«Ты посмотри, как нить моя тонка,
И вьются кружева в хитросплетении.
Шелка мои — не от навозного жука,
А от ткача в десятом поколении».
И муха не смогла не согласиться.
Послушалась глупышка шельмеца,
А дальше просто всё, как говорится,
Потери, мухи, не заметили бойца.
Не слушайте поэтов мухи — дуры.
Не попадайтесь больше на крючок
И берегите свои стройные фигуры.
Целую аппетитно… в хоботок! Чмок!
Читатель спросит: «Где же тут морали?»
Морали с мухой в паутину закатали.
КУКУШКА
***
— Подумайте, какое свинство,
Лишить кукушку материнства!-
Смотря программу новостей,
Сказал Папаша Коростель. —
Смотрите как она тоскует.
Не спит, не ест, и всё кукует:
Ку-ку. Ку-ку. Ку-ку. Ку-ку.
А ведь мадам ещё в соку!
Возьмем, супруга, под крыльцо
К себе кукушкино яйцо?
— Возьмем, конечно, как не взять!
И стали жить да поживать
Дитя приемное лелея.
Она росла… Но, хорошея,
Подчас сбегала из семьи
На танцы. Там, где соловьи
Рулады пели до рассвета.
(Кукушке нравилось всё это).
И вот, однажды, в шуме бала,
Она невинность потеряла
С красавцем Дятлом, он, подлец,
Не взял молодку под венец.
И снова слышно на суку
Кукушки горькое «Ку-ку!»
Теперь с яйцом сидит сова.
Мораль же басни такова:
Кукушку, как ни воспитать,
Такая дочь — какая мать…
