Он так неотразимо обаятелен,
слывёт в делах третейским рефери.
Его считают другом и приятелем
две сотни человек. А то и три.
Он с физиками дружен и с поэтами,
умён, непритязателен и мил,
монетой помогая и советами
по мере сил. Весьма немалых сил.
Он пребывает чистым, отутюженным,
веселым и задорным, словно птах,
желанным гостем будучи за ужином
в квартирах самых разных и домах.
И лишь ночами, если занеможется,
он занят тем, что душеньке милей:
Мы целовались с ней балконами,
Мы под дождями часто мокли,
Однажды я уснул с биноклем
и столько было проворонено!.
Я знал любимой расписание,
Я до зари сидел в потемках,
Я под окном срубил сосенку,
Чтоб не мешала пониманию…
Бежало время скоротечное,
Песчаный замок был разрушен,
Моряк был выброшен на сушу –
Любовь моя не стала вечною…
Произошло непоправимое,
Сломали грубо Музе лиру –
Им дали новую квартиру –
Я оглушен был, как дубиною…
Я проклинал тот день бесчисленно,
Я утопил в слезах подушку –
Напротив въехала старушка.
Тельняшечка в полосочку,глаз небесный цвет.
Паренёк молоденький — восемнадцать лет.
Брюки- чайки белые,пуговки горят.
На него любуются миллион девчат.
Каждая так хочет,чтоб он бросил взгляд,
А он лишь хохочет, ведь он каждой рад.
Девушки волнуются, им же невдомёк,
Что навеки сердце отдал паренёк.
За кормою ветер,и волны шумят,
А он влюблённый в море,как миллион ребят.
Я сижу с бокалом в баре,
И ужасно скучно мне.
Я мечтаю о пожаре
И о девушке в окне…
Как ее, собой рискуя,
Я спасаю из огня,
И как нежно поцелует,
Скажет: «На, возьми меня!»
Я возьму, дрожащий нервно
Год прошел, и вот итог —
Думаю, что эту стерву
Я б собственноручно сжег!
Слон не живёт в дупле.
Слон не ворует мёд.
Слон огромный зверь
Из хобота он плюёт.
Нет у слона зубов
Есть ухо, нос и рот
Про нос я говорил
Он из него плюёт
Есть у слона хвост
Им отгоняет мух
Пахнет рядом с хвостом
Как будто бы слон протух
Слон очень сильный пацан
Слон не боицо врагов
И чтобы пройти километр
Нужно лишь пару шагов
Есть у слона глаза
Видит он белок конец
И может сразу понять
Точно ли белка самец…
Мне твердят, что еще слишком рано
Волноваться мне мыслью о сексе
И смотреть телефильмы с экрана
Надо где-то заканчивать в десять.
Я стараюсь не думать отчасти
Ни о сексе, ни об отношениях,
Но порою отдельные части
Имеют обратное мнение…
Я долго думал, откуда
на улице взялся тигр.
Думал-думал,
Думал-думал,
Думал-думал,
Думал-думал.
В это время ветер дунул,
И я забыл, о чем я думал.
Так я и не знаю, откуда
на улице взялся тигр.
Не решается задачка —
хоть убей!
Думай, думай, голова
поскорей!
Думай, думай, голова,
дам тебе конфетку,
В день рожденья подарю
Новую беретку.
Думай, думай —
в кои веки прошу!
С мылом вымою тебя!
Расчешу!
Мы ж с тобою
Не чужие друг дружке.
Выручай!
А то как дам по макушке!
С лицом измученным и серым,
На белой смятой простыне,
Как жертва бешеной холеры,
Лежишь коленками к стене.
Протяжно стонешь, как при родах,
Трясeтся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку струится пенная слюна.
Ты шепчешь жалобно и робко:
«Как ты с детьми теперь одна??..»
В квартире стихли разговоры,
Ночник горит едва-едва.
Темно… опущены все шторы..
У мужа тридцать семь и два
Мужчина средних лет, как вобла тощий,
В трусах одних по комнате ходил
И на жену, и на родную тёщу,
Тоску своим обличьем наводил.
— Оденься хоть, у нас ведь не витрина,
В окно вон люди смотрят на тебя!
— Пусть видят все, — в ответ сказал мужчина,
— Как с тёщею вы кормите меня!
— Ну, коль ты эту тему тронул Вася,
Жена его продолжила пилить,
— Трусы сними и голым оставайся,
Что б видели, за что тебя кормить!
Когда на рассвете стою у мольберта,
То напоминаю Эйнштейна Альберта.
А если туда после завтрака встану
Немедля напомню уже Левитана.
В обеденный час если сяду к роялю
То очень похож на Владимира Даля.
Потом к телескопу приближусь степенно,
Как будто близнец Фредерика Шопена.
Минуту спустя в кресло сев у камина,
Точь в точь Мейерхольд и ещё Тарантино.
В любой обстановке когда вечереет
Легко можно спутать меня с Галилеем.
Вот так целый день и промчится мустангом,
Тут самое время прикинуться шлангом…
Худышка будет холодна в постели.
Толстушка в дверь проходит еле—еле.
Весёлая окажется гулящей,
А с грустной — секс раз в месяц, и не чаще.
Та, что умна, обманет без труда.
Жить с глупой — тоже ерунда…
Вот и приходится, как ни крути,
Смотреть лишь на размер груди.
Наши супер нанотехнОлоги
Пахали в четыре смены.
Совершенствуя наномазь
Для лыжников… И для спортсменов.
Наши нанотехнОлоги деньги
И время не тратили даром!
Доводя до ума супермазь
Из наноскипидара.
Чтобы лыжи скользили лучше,
Чтоб рекорды были выше,
Мы в Сочах используем мазь,
Но втирать ее будут не в лыжи…
У лукоморья город чудный,
Ему уже за восемьсот.
Там днем и ночью кот приблудный
Русалок вдоль дорог пасет.
Там вовсе нет дубов зеленых,
Зато у оживленных трасс
Стоят в тени дубы в погонах
И зелень требуют от нас.
Там на журнальных на обложках
Баба-яга на курьих ножках –
Коль заплатила миллион,
Теперь она секс-эталон.
Там по двое юристы бродят
И делят власть напополам,
То песнь фальшивую заводят,
То сказки сказывают нам.
Ворюги там живут, не тужат,
Им прокуроры верно служат.
Чиновник там пред всем народом
Капусту рубит мимоходом.
Там олигарх над златом чахнет.
Там Русью даже и не пахнет.
Там мед хоть из казны течет,
Но нам не попадает в рот.
Что надо мужчинам? Недавно узнала.
Счет в банке с нулевым капиталом,
Надежных друзей, перспектив грандиозных,
Жилищ пятикомнатных и звездных,
Носков одноразовых целый запас,
Везде проходить фейс-контроль один раз,
Чтоб тачка своя была лучше и круче,
Бензин бесконечен, погода без тучек,
Гаишников добрых, без пробок дороги,
Подругу, чтоб от ушей росли ноги,
Чтоб денег она никогда не просила,
Про замуж молчала и пиво носила.
Начальник хвалил, чтоб за ум и отвагу,
И премии выдавал без напрягу,
Оклад повышался, коллектив уважал,
И рос, в связи с этим со всем, капитал,
Чтоб кошка «Масяня» была всем довольна,
Спала где-то рядом, мяукала скромно,
Еще хорошо бы ее приучить:
Готовить, стирать, на работу ходить.
Ах да и, конечно, побыть президентом,
Еще рок-звездой, артистом, легендой.
И если все правда, что я излагаю,
Все это тогда я всем вам и желаю.
Вот же ушлый наш народ,
Ить придумали ж обход —
Разбирают их на части
Вот такой вот подлый ход
А на части пошлин нет !
Надо бы ввести запрет.
И чтоб никаких лазеек !
Царь, садись, пиши декрет !
Сделай умное лицо
Или почеши яйцо.
И влупи такую ставку —
Мулиён за колесо !
Если был бы я девчонкой —
Я бы время не терял!
Я б на улице не прыгал,
Я б рубашки постирал.
Я бы вымыл в кухне пол,
Я бы в комнате подмёл,
Перемыл бы чашки, ложки,
Сам начистил бы картошки.
Все свои игрушки сам
Я б расставил по местам!
Отчего я не девчонка?
Я бы маме так помог!
Мама сразу бы сказала:
«Молодчина ты,
Сынок!»
Очень вкусный и нарядный
Мчался поезд шоколадный.
Вдоль вагонов
Надпись шла –
«Шоколадная стрела».
Все вагоны в нём
Подряд
Были чистый шоколад,
А вагонные скамейки
Были раковые шейки.
Мчался, словно ветер он,
Но, к несчастью,
Вёз сластён.
Эти страшные сластёны
Облизали
Все вагоны,
А потом не утерпели,
Паровоз с трубою съели
И конечно, полпути
Им пришлось пешком идти.
Подошёл к ней не спеша,
Рукой погладил, чуть дыша.
Она придвинулась, дрожа,
Тепла, задумчива, нежна…
Её глаза сияли синевой,
И взгляд так говорил о многом,
Я стал ласкать её рукой
И медленно раздвинул ноги…
Рука наполнилась теплом её груди,
Движенья вверх и вниз она ждала…
И трепет тут пронзил меня внутри,
И жидкость белая стекла…
И в этот миг я ощутил экстаз!
Так я доил корову в первый раз!
Он отказался мыть посуду
Восьмого марта — вот так здрасьте!
А я его считала чудом
И даже стала верить в счастье…
Садясь всем телом на диету,
Очаровать его мечтала.
Всю душу клала я ф котлеты,
И прям на крылышках летала.
Конечно, славные тюльпаны…
Но гнев сильнее умиленья!
Я больше никогда не стану.
