Продам собаку!
Кличка «ЗИНА».
А преданна ли
Ваша псина?
Куда уж
преданней бывает
Как ни продам
вновь прибегает!
Пёсик маленький, соседский,
Ручку Павлика лизнул.
Папа, плач услышав детский,
Дверь скорее распахнул.
Пёсик убежал со страху.
Папа Павлика спросил:
«Ну, ну, ну! Не надо плакать!
Он тебя, что… укусил?»
Голосочек робок был —
«Он меня… попро-о-обовал!»
Тот случай, что произошёл
В деревне, всем знакомый.
Сосед к воротам подошёл
И крикнул:«Есть кто дома?»
Потом стучать в ворота стал,
Один раз и другой.
Ему никто не отвечал.
Собрался уж домой.
И вдруг собака во дворе,
Как бы на стук в ответ –
«Ты стуком спать мешаешь мне!
Хозяев дома нет!»
Упал тут в обморок мужик.
Понять его не сложно.
Едва очнулся, в тот же миг
Спросил он осторожно:
«Кому расскажешь, скажут — «Ложь!»
Здесь сам ушам не веришь.
Хозяев дома нет, и что ж –
Ты лаять не умеешь?»
В ответ услышал: «Отчего ж?
Умею и умела!
Тебя, соседа своего,
Пугать я не хотела!»
Несёт по свету сказку ветер
О странности собачьей.
Что такса есть на белом свете,
Все знают, не иначе!
Коль суждено ей длинной быть,
Знать, мысли до хвоста
Не успевают доходить,
И сказка неспроста.
Порой случалось — грусть в глазах,
Однако, не понять;
Во взгляде таксы «Ох» и «Ах»,
А ей — хвостом вилять…
Поджатый хвост, глаза блестят –
Имеет место быть.
Загадкой стало для ребят —
Как таксе угодить?
Собачке таксе, милый друг,
Нужна лишь только ласка.
А кто не понял сказку вдруг,
Наверное, он… такса!
— Предчувствую, брат Бобик, не спроста
Меня сюда, в квартиру вашу, взяли, —
Услышал пес от рыжего кота,
Которого принес домой хозяин.
— Вон у тебя, к примеру, нет ушей,
Да и ошейник твой меня пугает.
И чую, что изводят здесь мышей,
И в клетку засадили попугая.
А там, на кухне, выпотрошен гусь,
И даже пух его содрали с кожи.
Боюсь, я Боб, что здесь не уживусь.
Предвиденье беды меня тревожит.
Похоже, кот был истинный пророк.
Уж к вечеру его из-под дивана
Достали и швырнули за порог
За то, что съел гуся и жбан сметаны.
Порою жаль, что я – собачник.
не быть им очень много значит:
постель – без шерсти и слюней,
я утром нежился бы в ней,
а не спешил в жару, мороз,
смотреть, как будет какать пёс.
по вечерам б не в парк бежал,
а на диване возлежал,
смотрел футбол, тянул пивко,
попутно обрастал жирком.
друзей бы видел раз в сезон –
ведь под рукой есть телефон,
не познакомился б с женой
(были на выставке одной).
я б дома протирал штаны,
а не объехал пол страны,
живя от шоу и до шоу.
но я – собачник. хорошо-о-о!
Собака в аэропорту
Наркотики искала.
Найдёт, глядишь, дадут еду.
Но, как и прежде, мало.
На службе, чай, не первый год.
В работе безупречна.
Собака-дока, только вот,
Недоедала вечно…
Обнюхав небольшой багаж,
Нашла, что было надо.
И пассажира (в первый раз)
Вдруг одарила взглядом.
Глазами встретились глаза
(С находкой не спешила).
А взгляд доходчиво сказал —
«Проблема разрешима!»
Нагнувшись к хладному носу,
Промолвил: «Не вопрос!»
Достал мгновенно колбасу,
(О чём мечтал наш пёс)
Что голь на выдумки хитра,
С тобой, читатель, знаем.
И мысли разные, когда,
Порой… недоедаем!
На дачу прикатил Барбос.
Ура! Пора настала!
Что в городе, не дует в нос.
Хлопот здесь так же мало.
В траве под солнышком лежит…
Знакомый запах, вроде.
Увидел Жучку, что кряхтит,
В соседском огороде.
Спросил её через забор —
«Подружка, как понять?
Это, с каких, ответь мне, пор,
Не любишь отдыхать?
Лопата вовсе не идёт
Столь миленькой мордашке.
Поверь, твой старый друг не врёт.
Да и копать, чай, тяжко!»
Ответ пришлось недолго ждать.
«С судьбой своей смирилась
Всё началось, могу сказать,
С того, что тапки подавать
Я сдуру научилась!»
Хозяйка спит, уткнувшись носом в стенку,
Хозяин – с краю… лежа на спине…
Его нога, с мосластою коленкой,
С кровати на пол свесилась во сне…
Коленку полизать, конечно, можно,
Но… я хочу в лицо его лизать…
И на кровать вползаю осторожно…
И жду, когда откроет он глаза…
Вот он зашевелился… повернулся…
Но все еще старательно сопит…
Я знаю: он давно уже проснулся
И просто притворяется, что спит!..
Мы молча ждем… мы очень терпеливы…
Мы затаились оба: кто кого?!..
Вот, словно невзначай, неторопливо
К моим ушам ползет рука его…
Вот веко дрогнуло, приподнимаясь…
Вот в узкой щелке заблестел зрачок,
И я, одним рывком, к нему бросаюсь!..
Лижу!.. поставив лапы на плечо…
Он, защищаясь, пальцы растопырил…
Схватил, со смехом, за уши меня…
Он крутит головой, но я настырен!..
И наша продолжается возня,
С рычаньем, воем, хохотом, скулёжем…
Хозяин лает басом, я – альтом…
Но тут – все так же, к стенке носом, лежа –
Хозяйка издает тоскливый стон,
С подушки головы не поднимая:
«Эй, дружок!.. кончай кошачий вой!..», –
И снова моментально засыпает,
Укрывшись одеялом, с головой.
Она, пожалуй, поступает мудро:
Я все равно б не смог ей рассказать,
Какое это счастье – ранним утром
Хозяина лизать!.. лизать!!.. лизать!!!..
В календаре уже апрель.
Но двор с утра — сплошь льдом покрытый.
Пустынно. Чешет лишь без свиты
Куда-то радостный кобель…
Вот занесло его на льду,
И в припаркованный Фольксваген
Влепился носом бедолага —
На счастье ли? Иль на беду?
Собою бампер протерев,
И вызвав громкий вой сигналки,
Кобель проникся: «Ёлки-палки!
Какой душевный, всё ж, напев!»
Присев, мохнатый лоботряс
Вдруг взялся подвывать машине,
Превосходя в своём почине
Оригинал во много раз.
На этот вой спешил взглянуть
Фольксвагена хозяин сонный
С вершины своего балкона.
(Второй этаж. Не в этом суть.)
Не видя никаких угроз,
Небрежно щёлкнул он брелоком.
Сигналка смолкла. Одиноко
Скулил свои напевы пёс.
Но псу, увы, такой расклад
Не мил. Он снова ударяет
В Фольксваген мордой. Заставляя
Сигналку выдать звукоряд.
Дуэтом завывает с ней,
Глаза зажмурив от блаженства,-
Предела нет для совершенства
У кобелей, как и людей…
С балкона же опять мужик
Брелоком щёлкает некстати.
Увы, но номер не прокатит —
Кобель — упёртый баловник.
Удар по бамперу — звучит
Уже знакомая «фанера».
И продолжается премьера,
Дворовый нарушая быт…
