Белый свет позабыл, часов не наблюдал, еды не доедал…
Бескрайний лес — он, того, бескрайний.
Больше жизни люблю! — Не надо преувеличивать, достаточно просто «люблю».
Вань, а я видел сон, что на небесах фрукт ананас кушаю. А он кислый, собака, и после него во рту щиплется. Вот тебе и мечта.
Вот меня и уволили. Сократили, чтоб рифму и размер не портить.
Деревенский житель, а коня от лошади отличить не может. Ты не Иван-дурак случайно?
Женитесь себе на здоровье!
Жирный дурак… Это вкусно!
За дочкой отдаю избу трехкомнатную, фундамент каменный. На свежем воздухе, у леса… Там еще недавно дорогу прорубили, мужики ее назвали Рублевкой.
И вместо сердца у него камень. — А вместо рук — ножницы!
Иван, не надо, он живой. — Ага, живой. Только очень твердый.
Кожа да кости. Что за суп получится?
Кузьма, как друга тебя прошу, выкуй мне меч, да такой, чтоб мог камень перерубать. — Могу. За сколько дней? — Минут за пять.
Мне тысяча лет, я не могу работать в таких условиях.
Не беспокойся. У меня каменное сердце.
Обидно и унизительно. Я ж богатырь, а у меня вместо меча — вон — удочка!
Он, конечно, противный, но мне, знаешь, с хвостом тоже выбирать не приходится.
Согласно заклятью, параграф семьдесят восемь, часть вторая…
Так вот ты какой, бел-горюч камень Алатырь.
Ты сделаешь то, что я тебе прикажу? — Я сделаю то, что ты попросишь.
Хороший ты друг, Кузьма. Только глупый.
Я ведьма?! Я ведьма! Но я помочь тебе хочу.
