… Ну и лица мне попадаются, не лица, а личное оскорбление! В театр вхожу как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие. Ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи!
Оптимизм — это недостаток информации.
… У них у всех друзья такие же, как они сами, — дружат на почве покупок, почти живут в комиссионных лавках, ходят друг к другу в гости. Как завидую им, безмозглым!
Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!
Я была вчера в театре. Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика очень долго аплодировала.
Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок не работает:
— Как придете, стучите ногами.
— Почему ногами, Фаина Георгиевна?
— Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!
Как я завидую безмозглым!
Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
Ребенка с первого класса школы надо учить науке одиночества.
Ваши жалобы на истеричку-погоду понимаю, — сама являюсь жертвой климакса нашей планеты. Здесь в мае падал снег, потом была жара, потом наступили холода, затем все это происходило в течение дня.
Оправившись от инфаркта, Раневская заключила:
— Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.
Очень тяжело быть гением среди козявок.
Мысли тянутся к началу жизни — значит, жизнь подходит к концу.
У меня хватило ума глупо прожить жизнь. Живу только собой — какое самоограничение.
— Сударыня, не могли бы вы разменять мне сто долларов?
— Увы! Но благодарю за комплимент!
Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, ты не имеешь права считать себя одиноким…
Соседка, вдова моссоветовского начальника, меняла румынскую мебель на югославскую, югославскую на финскую, нервничала. Руководила грузчиками… И умерла в 50 лет на мебельном гарнитуре. Девчонка!
Однажды Завадский закричал Раневской из зала: «Фаина, вы своими выходками сожрали весь мой замысел!». «То-то у меня чувство, как будто наелась говна», — достаточно громко пробурчала Фаина. «Вон из театра!» — крикнул мэтр. Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: «Вон из искусства!!»
Сказка — это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль — это когда наоборот.
